Отправлено: 28.04.09 22:23. Заголовок: Любовь измеряется мерой прощения, (продолжение)
Любовь измеряется мерой прощения, привязанность - болью прощания, а ненависть - силой того отвращения, с которым ты помнишь свои обещания.
И тою же мерой, с припадками ревности, тебя обгрызают, как рыбы-пирании, друзья и заботы, источники нервности, и все-то ты знаешь заранее...
Кошмар возрастает в пропорции к сумме развеявшихся иллюзий. Ты это предвидел. Ты благоразумен, ты взгляд своевременно сузил.
Но время взрывается. Новый обычай родится как частное мнение. Права человека по сущности - птичьи, а суть естества - отклонение,
свобода - вот ужас. Проклятье всевышнее Адаму, а Еве напутствие... Не с той ли поры, как нагрузка излишняя, она измеряется мерой отсутствия?
И в липких объятиях сладкой беспечности напомнит назойливый насморк, что ценность мгновенья равна Бесконечности, деленной на жизнь и помноженной на смерть.
Итак - подытожили. Жизнь - возвращение забытого займа, сиречь - завещание. Любовь измеряется мерой прощения, привязанность - болью прощания...
Неправда… Отрекаются любя… Вытаскивая острые занозы. Устав от непрерывного дождя В котором одиноко прячут слёзы… Устав от бесконечного «понять»… От рифм ненужных и бессонниц стылых Душе устав нелепо изменять, Терзаясь памятью, что «это было»… Конечно, отрекаются, любя… Чтобы себя спасти… Добра желая… И, отрекаясь с болью, уходя, Ломают крылья и скользят по краю… Не правда… Отрекаются любя… Роднятся с одиночеством привычным В стране с названьем серым «Без тебя»… И всё волшебное становится обычным. Поверьте… Отрекаются любя...
Отправлено: 25.01.13 12:25. Заголовок: Я несла свою Беду По..
Я несла свою Беду По весеннему по льду. Надломился лед - душа оборвалася, Камнем под воду пошла, А Беда, хоть тяжела,- А за острые края задержалася.
И Беда с того вот дня Ищет по свету меня. Слухи ходят вместе с ней с Кривотолками. А что я не умерла, Знала голая ветла Да еще перепела с перепелками.
Кто ж из них сказал ему, Господину моему,- Только выдали меня, проболталися. И от страсти сам не свой, Он отправился за мной, А за ним - Беда с Молвой увязалися.
Он настиг меня, догнал, Обнял, на руки поднял, Рядом с ним в седле Беда ухмылялася... Но остаться он не мог - Был всего один денек, А Беда на вечный срок задержалася.
Отправлено: 25.02.13 17:31. Заголовок: В мои годы сердечная..
В мои годы сердечная лирика? Ничего нет смешней и опасней. Лучше с тонкой улыбкой.сатирика сочинять ядовитые басни. Не давать над собой насмехаться, тайники схоронить в неизвестность... и о чувствах своих отмолчаться, понимая всю их неуместность... Иль, вернее сказать, запоздалость, потому что всему свои даты... Но идет в наступленье усталость, и все ближе и горше утраты.
Отправлено: 07.03.13 17:33. Заголовок: Эти загадочные женщи..
Эти загадочные женщины...
Бог создал женщину не из ребра Адама, Вскрывать беднягу не было нужды - Ведь ёжику понятно, что из хлама, Как ни крути, получится мужик.
Поэтому Господь лепил красотку Используя другой материал - Пыльцу цветов, луч света, горный воздух, Искуссно воплотив их в идеал.
Но перед тем, как жизнь вдохнуть в творенье, Решил вздремнуть, и хитрый главный чёрт, Добравшись до малышки в это время, Подарков ей отсыпал от щедрот.
Вот так с тех самых пор головоломку Мужчина и не может разгадать - Как ангел превращается в чертовку, А стерва в добродетельную мать...)))
Отправлено: 03.04.13 21:18. Заголовок: Андрей Платонов Юшка..
Андрей Платонов Юшка Давно, в старинное время, жил у нас на улице старый на вид человек. Он работал в кузнице при большой московской дороге; он работал подручным помощником у главного кузнеца, потому что он плохо видел глазами и в руках у него мало было силы. Он носил в кузницу воду, песок и уголь, раздувал мехом горн, держал клещами горячее железо на наковальне, когда главный кузнец отковывал его, вводил лошадь в станок, чтобы ковать ее, и делал всякую другую работу, которую нужно было делать. Звали его Ефимом, но все люди называли его Юшкой. Он был мал ростом и худ; на сморщенном лице его, вместо усов и бороды, росли по отдельности редкие седые волосы; глаза же у него были белые, как у слепца, и в них всегда стояла влага, как неостывающие слезы. Юшка жил на квартире у хозяина кузницы, на кухне. Утром он шел в кузницу, а вечером шел обратно на ночлег. Хозяин кормил его за работу хлебом, щами и кашей, а чай, сахар и одежда у Юшки были свои; он их должен покупать за свое жалованье — семь рублей и шестьдесят копеек в месяц. Но Юшка чаю не пил и сахару не покупал, он пил воду, а одежду носил долгие годы одну и ту же без смены: летом он ходил в штанах и в блузе, черных и закопченных от работы, прожженных искрами насквозь, так что в нескольких местах видно было его белое тело, и босой, зимою же он надевал поверх блузы еще полушубок, доставшийся ему от умершего отца, а ноги обувал в валенки, которые он подшивал с осени, и носил всякую зиму всю жизнь одну и ту же пару. Когда Юшка рано утром шел по улице в кузницу, то старики и старухи подымались и говорили, что вон Юшка уж работать пошел, пора вставать, и будили молодых. А вечером, когда Юшка проходил на ночлег, то люди говорили, что пора ужинать и спать ложиться — вон и Юшка уж спать пошел. А малые дети и даже те, которые стали подростками, они, увидя тихо бредущего старого Юшку, переставали играть на улице, бежали за Юшкой и кричали: — Вон Юшка идет! Вон Юшка! Дети поднимали с земли сухие ветки, камешки, сор горстями и бросали в Юшку. — Юшка! — кричали дети. — Ты правда Юшка? Старик ничего не отвечал детям и не обижался на них; он шел так же тихо, как прежде, и не закрывал своего лица, в которое попадали камешки и земляной сор. Дети удивлялись Юшке, что он живой, а сам не серчает на них. И они снова окликали старика: — Юшка, ты правда или нет? Затем дети снова бросали в него предметы с земли, подбегали к нему, трогали его и толкали, не понимай, почему он не поругает их, не возьмет хворостину и не погонится за ними, как все большие люди делают. Дети не знали другого такого человека, и они думали — вправду ли Юшка живой? Потрогав Юшку руками или ударив его, они видели, что он твердый и живой. Тогда дети опять толкали Юшку и кидали в него комья земли, — пусть он лучше злится, раз он вправду живет на свете. Но Юшка шел и молчал. Тогда сами дети начинали серчать на Юшку. Им было скучно и нехорошо играть, если Юшка всегда молчит, не пугает их и не гонится за ними. И они еще сильнее толкали старика и кричали вкруг него, чтоб он отозвался им злом и развеселил их. Тогда бы они отбежали от него и в испуге, в радости снова бы дразнили его издали и звали к себе, убегая затем прятаться в сумрак вечера, в сени домов, в заросли садов и огородов. Но Юшка не трогал их и не отвечал им. Когда же дети вовсе останавливали Юшку или делали ему слишком больно, он говорил им: — Чего вы, родные мои, чего вы, маленькие!.. Вы, должно быть, любите меня!.. Отчего я вам всем нужен?.. Обождите, не надо меня трогать, вы мне в глаза землей попали, я не вижу. Дети не слышали и не понимали его. Они по-прежнему толкали Юшку и смеялись над ним. Они радовались тому, что с ним можно все делать, что хочешь, а он им ничего не делает. Юшка тоже радовался. Он знал, отчего дети смеются над ним и мучают его. Он верил, что дети любят его, что он нужен им, только они не умеют любить человека и не знают, что делать для любви, и поэтому терзают его. Дома отцы и матери упрекали детей, когда они плохо учились или не слушались родителей: «Вот ты будешь такой же, как Юшка! — Вырастешь, и будешь ходить летом босой, а зимой в худых валенках, и все тебя будут мучить, и чаю с сахаром не будешь пить, а одну воду!» Взрослые пожилые люди, встретив Юшку на улице, тоже иногда обижали его. У взрослых людей бывало злое горе или обида, или они были пьяными, тогда сердце их наполнялось лютой яростью. Увидев Юшку, шедшего в кузницу или ко двору на ночлег, взрослый человек говорил ему: — Да что ты такой блажно́й, непохожий ходишь тут? Чего ты думаешь такое особенное? Юшка останавливался, слушал и молчал в ответ. — Слов у тебя, что ли, нету, животное такое! Ты живи просто и честно, как я живу, а тайно ничего не думай! Говори, будешь так жить, как надо? Не будешь? Ага!.. Ну ладно! И после разговора, во время которого Юшка молчал, взрослый человек убеждался, что Юшка во всем виноват, и тут же бил его. От кротости Юшки взрослый человек приходил в ожесточение и бил его больше, чем хотел сначала, и в этом зле забывал на время свое горе. Юшка потом долго лежал в пыли на дороге. Очнувшись, он вставал сам, а иногда за ним приходила дочь хозяина кузницы, она подымала его и уводила с собой. — Лучше бы ты умер, Юшка, — говорила хозяйская дочь. — Зачем ты живешь? Юшка глядел на нее с удивлением. Он не понимал, зачем ему умирать, когда он родился жить. — Это отец-мать меня родили, их воля была, — отвечал Юшка, — мне нельзя помирать, и я отцу твоему в кузне помогаю. — Другой бы на твое место нашелся, помощник какой! — Меня, Даша, народ любит! Даша смеялась. — У тебя сейчас кровь на щеке, а на прошлой неделе тебе ухо разорвали, а ты говоришь — народ тебя любит!.. — Он меня без понятия любит, — говорил Юшка. — Сердце в людях бывает слепое. — Сердце-то в них слепое, да глаза у них зрячие! — произносила Даша. — Иди скорее, что ль! Любят-то они по сердцу, да бьют тебя по расчету. — По расчету они на меня серчают, это правда, — соглашался Юшка. — Они мне улицей ходить не велят и тело калечат. — Эх ты, Юшка, Юшка! — вздыхала Даша. — А ты ведь, отец говорил, нестарый еще! — Какой я старый!.. Я грудью с детства страдаю, это я от болезни на вид оплошал и старым стал... По этой своей болезни Юшка каждое лето уходил от хозяина на месяц. Он уходил пешим в глухую дальнюю деревню, где у него жили, должно быть, родственники. Никто не знал, кем они ему приходились. Даже сам Юшка забывал, и в одно лето он говорил, что в деревне у него живет вдовая сестра, а в другое, что там племянница. Иной раз он говорил, что идет в деревню, а в иной, что в самоё Москву. А люди думали, что в дальней деревне живет Юшкина любимая дочь, такая же незлобная и лишняя людям, как отец. В июне или августе месяце Юшка надевал на плечи котомку с хлебом и уходил из нашего города. В пути он дышал благоуханием трав и лесов, смотрел на белые облака, рождающиеся в небе, плывущие и умирающие в светлой воздушной теплоте, слушал голос рек, бормочущих на каменных перекатах, и больная грудь Юшки отдыхала, он более не чувствовал своего недуга — чахотки. Уйдя далеко, где было вовсе безлюдно, Юшка не скрывал более своей любви к живым существам. Он склонялся к земле и целовал цветы, стараясь не дышать на них, чтоб они не испортились от его дыхания, он гладил кору на деревьях и подымал с тропинки бабочек и жуков, которые пали замертво, и долго всматривался в их лица, чувствуя себя без них осиротевшим. Но живые птицы пели в небе, стрекозы, жуки и работящие кузнечики издавали в траве веселые звуки, и поэтому на душе у Юшки было легко, в грудь его входил сладкий воздух цветов, пахнущих влагой и солнечным светом. По дороге Юшка отдыхал. Он садился в тень подорожного дерева и дремал в покое и тепле. Отдохнув, отдышавшись в поле, он не помнил более о болезни и шел весело дальше, как здоровый человек. Юшке было сорок лет от роду, но болезнь давно уже мучила его и состарила прежде времени, так что он всем казался ветхим. И так каждый год уходил Юшка через поля, леса и реки в дальнюю деревню или в Москву, где его ожидал кто-то или никто не ждал, — об этом никому в городе не было известно. Через месяц Юшка обыкновенно возвращался обратно в город и опять работал с утра до вечера в кузнице. Он снова начинал жить по-прежнему, и опять дети и взрослые, жители улицы, потешались над Юшкой, упрекали его за безответную глупость и терзали его. Юшка смирно жил до лета будущего года, а среди лета надевал котомку за плечи, складывал в отдельный мешочек деньги, что заработал и накопил за год, всего рублей сто, вешал тот мешочек себе за пазуху на грудь и уходил неизвестно куда и неизвестно к кому. Но год от году Юшка все более слабел, потому шло и проходило время его жизни и грудная болезнь мучила его тело и истощала его. В одно лето, когда Юшке уже подходил срок отправляться в свою дальнюю деревню, он никуда не пошел. Он брел, как обычно вечером, уже затемно из кузницы к хозяину на ночлег. Веселый прохожий, знавший Юшку, посмеялся над ним: — Чего ты землю нашу топчешь, божье чучело! Хоть бы ты помер, что ли, может, веселее бы стало без тебя, а то я боюсь соскучиться... И здесь Юшка осерчал в ответ — должно быть, первый раз в жизни. — А чего я тебе, чем я вам мешаю!.. Я жить родителями поставлен, я по закону родился, я тоже всему свету нужен, как и ты, без меня тоже, значит, нельзя... Прохожий, не дослушав Юшку, рассердился на него: — Да ты что! Ты чего заговорил? Как ты смеешь меня, самого меня с собой равнять, юрод негодный! — Я не равняю, — сказал Юшка, — а по надобности мы все равны... — Ты мне не мудруй! — закричал прохожий. — Я сам помудрей тебя! Ишь, разговорился, я тебя выучу уму! Замахнувшись, прохожий с силой злобы толкнул Юшку в грудь, и тот упал навзничь. — Отдохни, — сказал прохожий и ушел домой пить чай. Полежав, Юшка повернулся вниз лицом и более не пошевелился и не поднялся. Вскоре проходил мимо один человек, столяр из мебельной мастерской. Он окликнул Юшку, потом переложил его на спину и увидел во тьме белые открытые неподвижные глаза Юшки. Рот его был черен; столяр вытер уста Юшки ладонью и понял, что это была спекшаяся кровь. Он опробовал еще место, где лежала голова Юшки лицом вниз, и почувствовал, что земля там была сырая, ее залила кровь, хлынувшая горлом из Юшки. — Помер, — вздохнул столяр. — Прощай, Юшка, и нас всех прости. Забраковали тебя люди, а кто тебе судья!.. Хозяин кузницы приготовил Юшку к погребению. Дочь хозяина Даша омыла тело Юшки, и его положили на стол в доме кузнеца. К телу умершего пришли проститься с ним все люди, старые и малые, весь народ, который знал Юшку и потешался над ним и мучил его при жизни. Потом Юшку похоронили и забыли его. Однако без Юшки жить людям стало хуже. Теперь вся злоба и глумление оставались среди людей и тратились меж ними, потому что не было Юшки, безответно терпевшего всякое чужое зло, ожесточение, насмешку и недоброжелательство. Снова вспомнили про Юшку лишь глубокой осенью. В один темный непогожий день в кузницу пришла юная девушка и спросила у хозяина-кузнеца: где ей найти Ефима Дмитриевича? — Какого Ефима Дмитриевича? — удивился кузнец. — У нас такого сроду тут и не было. Девушка, выслушав, не ушла, однако, и молча ожидала чего-то. Кузнец поглядел на нее: что за гостью ему принесла непогода. Девушка на вид была тщедушна и невелика ростом, но мягкое чистое лицо ее было столь нежно и кротко, а большие серые глаза глядели так грустно, словно они готовы были вот-вот наполниться слезами, что кузнец подобрел сердцем, глядя на гостью, и вдруг догадался: — Уж не Юшка ли он? Так и есть — по паспорту он писался Дмитричем... — Юшка, — прошептала девушка. — Это правда. Сам себя он называл Юшкой. Кузнец помолчал. — А вы кто ему будете? — Родственница, что ль? — Я никто. Я сиротой была, а Ефим Дмитриевич поместил меня, маленькую, в семейство в Москве, потом отдал в школу с пансионом... Каждый год он приходил проведывать меня и приносил деньги на весь год, чтоб я жила и училась. Теперь я выросла, я уже окончила университет, а Ефим Дмитриевич в нынешнее лето не пришел меня проведать. Скажите мне, где же он, — он говорил, что работал у вас двадцать пять лет... — Половина полвека прошло, состарились вместе, — сказал кузнец. — Он закрыл кузницу и повел гостью на кладбище. Там девушка припала к земле, в которой лежал мертвый Юшка, человек, кормивший ее с детства, никогда не евший сахара, чтоб она ела его. Она знала, чем болел Юшка, и теперь сама окончила ученье на врача и приехала сюда, чтобы лечить того, кто ее любил больше всего на свете и кого она сама любила всем теплом и светом своего сердца... С тех пор прошло много времени. Девушка-врач осталась навсегда в нашем городе. Она стала работать в больнице для чахоточных, она ходила по домам, где были туберкулезные больные, и ни с кого не брала платы за свой труд. Теперь она сама уже тоже состарилась, однако по-прежнему весь день она лечит и утешает больных людей, не утомляясь утолять страдание и отдалять смерть от ослабевших. И все ее знают в городе, называя дочерью доброго Юшки, позабыв давно самого Юшку и то, что она не приходилась ему дочерью.
Отправлено: 07.04.13 16:24. Заголовок: В моем кофе – имбирь..
В моем кофе – имбирь, кардамон, черный перец и мята; В моем доме кровати – две, но одна подушка; А вчера меня опять приходили сватать (было как-то затянуто и неимоверно скучно). Согласилась – как, впрочем, всегда – только до понедельника, До открытия ЗАГСа, до преданности во взгляде… Мне охрану бы выставить под секундными стрелками, Но мужчины вокруг как на зло все на низком старте.
Я не жду парусов, коней, серенад под подъездом; Я пишу слова, иногда – говорю со сцены; Мне обидно от критики, как-то неловко от лести, И еще - я ни разу себе не вскрывала вены. Я не жду. Я играю в квест – в одиночку и в паре, Я ищу ответы, но не задаю вопросов И порою меня легко помолчать заставить - Но ничто не заставит меня стать безголосой.
По утрам – крепкий кофе. Имбирь и другие специи Так приелись, что запах не чувствую. От будильника Голова трещит, и еще заикается сердце… Наблюдаю в стакане за солнечными бликами, Наблюдаю за стрелками и за ртутными столбиками, Назначаю свиданья на десять минут назад, И пишу на зеркале письма неровным почерком – Никому (себе?), ни зачем и невпопад.
Нежнейшей скрипки одинокий плач Несёт в себе такое очищение, Что за стеной обид и неудач, Надежды проявляется свечение. Услышав, как мелодия звучит Вмиг понимаешь, как же жизнь прекрасна. Она то затихает, то кричит. Она то холодна, то слишком страстна. Нежнейшей скрипки одинокий плач Я слушаю не в силах оторваться. Пытаюсь не заметить неудач. Самим собой стараюсь я остаться. Пусть силы тают, музыка звучит. Она меня спасёт, меня согреет. И может быть, когда-то зазвучит Мелодия души...
Отправлено: 19.04.13 22:50. Заголовок: « Почему не плачут м..
" Почему не плачут мужики? Почему, когда хоронят друга, Не ревут дурниной от тоски, Рухнув просто наземь среди луга? Почему, когда ушла жена, Не орут шальными голосами? Просто курят молча у окна, Впившись в двери мертвыми глазами. И когда война, и смерть, и кровь, Главные на том и этом свете, Толпы молчаливых мужиков, В тишине проходят по планете. И — ни всхлипа, ни одной слезы. Только руки, сжавшись, побелели. Почему не плачут мужики? Не ревут, а пьют, на самом деле?! Только иногда, когда сосед, В одиночестве за стенкой вдруг завоет, Я вскочу, откинув теплый плед, И окно на улицу открою. Буду слушать, сев на табурет, Как он бьется и ломает руки, Как скрипит расшатанный паркет, Как кричит, что бляди все и суки. Я, наверное, налью тогда стакан. По края наполню водкой горькой. За тебя, невидимый братан, Я стакан закину этот, с горкой. Не пойду я утешать по доброте, Есть, поверьте, веская причина… В одиночестве, в кромешной темноте, Плачут настоящие мужчины…".
Доверяйте любимым, не ищите изъяна, Не пытайтесь поймать хоть пол-слова обмана... В мелочах не копайтесь, в прошлой жизни не ройтесь. Доверяйте... любите... просто так и не бойтесь. Научитесь любить без упреков... укоров... Без истерик и сцен... без чужих разговоров. Доверяйте любимым и любите без фальши. Наша жизнь мимолетна... будьте в ней настоящим!!!
Дай бог слепцам глаза вернуть и спины выпрямить горбатым. Дай бог быть богом хоть чуть-чуть, но быть нельзя чуть-чуть распятым.
Дай бог не вляпаться во власть и не геройствовать подложно, и быть богатым — но не красть, конечно, если так возможно.
Дай бог быть тертым калачом, не сожранным ничьею шайкой, ни жертвой быть, ни палачом, ни барином, ни попрошайкой.
Дай бог поменьше рваных ран, когда идет большая драка. Дай бог побольше разных стран, не потеряв своей, однако.
Дай бог, чтобы твоя страна тебя не пнула сапожищем. Дай бог, чтобы твоя жена тебя любила даже нищим.
Дай бог лжецам замкнуть уста, глас божий слыша в детском крике. Дай бог живым узреть Христа, пусть не в мужском, так в женском лике.
Не крест — бескрестье мы несем, а как сгибаемся убого. Чтоб не извериться во всем, Дай бог ну хоть немного Бога!
Дай бог всего, всего, всего и сразу всем — чтоб не обидно... Дай бог всего, но лишь того, за что потом не станет стыдно. 1990 (Одно из моих любимейших стихотворений. Подпишусь под каждым словом Поэта!_)
Отправлено: 08.08.13 14:03. Заголовок: А ты думал, вернутьс..
А ты думал, вернуться просто, Вот придёшь - и начнём сначала? Ты не знал, человек мой жёсткий, Как я голос твой забывала. Ты не знал, как я задыхалась Без тебя в этих серых стенах, Как домой приходить боялась, Как жила, как одна болела, Как подушку твою сжимала, Как часы в темноте стучали, Доброй ночи тебе желала, А сама не спала ночами. Ты не знал, мой недобрый милый, Я за эти злые полгода Перемучилась, долюбила, И не жду твоего прихода. И словам твоим не поддамся, А чтоб взглядами не столкнуться Ухожу, а ты оставайся, Думал ты, что легко вернуться
Отправлено: 08.08.13 19:25. Заголовок: Мама на даче, ключ н..
Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско,
Солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.
Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, Только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, Мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.
Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, Каждый был пьян, невесом, согрет теплым дыханьем брата, Горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, Все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, Я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, Ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, Кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.
В чем отказала я тебе, скажи? Ты целовать просил — я целовала. Ты лгать просил,— как помнишь, и во лжи ни разу я тебе не отказала. Всегда была такая, как хотел: хотел — смеялась, а хотел — молчала... Но гибкости душевной есть предел, и есть конец у каждого начала. Меня одну во всех грехах виня, все обсудив и все обдумав трезво, желаешь ты, чтоб не было меня... Не беспокойся — я уже исчезла.
Отправлено: 21.09.13 22:11. Заголовок: С вечера поссорились..
С вечера поссорились супруги, Говорили много резких слов. Сгоряча не поняли друг друга,Напрочь позабыли про любовь. Утром мужу на работу рано,А на сердце — горечи печать. За ночь глупость ссоры осознал он,Подошел жену поцеловать. Не спала, но все же притворилась,Отвернула в сторону лицо. В глубине обида затаилась,Как удав, свернувшийся кольцом. Дверь закрыл — ни слова на прощанье,Со двора на окна посмотрел…Если б они знали, если б знали,Что ушел из дома насовсем. А жена привычными делами,Как всегда, своими занялась: Детское бельишко постирала,Борщ сварила, в доме прибралась. Чистый пол, помытая посуда,И с работы скоро муж придет. — Я с ним разговаривать не буду,Пусть прощенья просит, пусть поймет. Гордость в сердце вздыбилась высоко:— Первою к нему не подойду!По ролям разыгрывалась ссора В воспаленном дьяволом мозгу. Шесть пробило, семь и пол-восьмого…Неподвижна дверь, молчит порог.И в тревоге что-то сердце ноет, Где же задержаться так он мог? Вдруг какой-то крик и суматоха,Чей-то голос, плачущий навзрыд, И соседский мальчуган Алеха Крикнул запыхавшись: "В шахте взрыв!» Взрыв. Совсем коротенькое слово,Сердце будто в клочья Порвало.Нет, она к такому не готова!Может, жив он, может, повезло. И в слезах по улице бежала, Вспоминая с болью прошлый день, Как в обиде злилась и кричала,Застилала разум злобы тень. Заведенной куклой повторяла:— Мой родной, о только бы не ты. Я б к твоим ногам сейчас упала,Прошептав короткое "прости". Им бы знать вчера, что будет завтра,По-другому все могло бы быть.Смерть, как вор, приходит, так внезапно,Не оставив шанса долюбить. ПрогРемит неумолимо грозноПриговор. Его не изменить. Исправлять ошибки слишком поздно,С этой болью ей придется жить. Люди, будьте к ближним своим мягче,Относитесь с нежностью, добромИ не обижайте, а иначеМожно горько каяться потом…
Отправлено: 26.09.13 16:37. Заголовок: Я в глазах твоих уто..
Я в глазах твоих утону, можно? Ведь в глазах твоих утонуть - счастье. Подойду и скажу: "Здравствуй, Я люблю тебя". Это сложно... Нет, не сложно, а трудно! Очень трудно любить, веришь? Подойду я к обрыву крутому, Стану падать, поймать успеешь? Ну а если уеду - напишешь? Я хочу быть с тобой долго, Очень долго… Всю жизнь, понимаешь? Я ответа боюсь, знаешь.... Ты ответь мне, но только молча, Ты глазами ответь, любишь? Если да, то тогда обещаю, Что ты самым счастливым будешь. Если нет, то тебя умоляю Не кори своим взглядом , Не тяни своим взглядом в омут. Пусть другую ты любишь, ладно… А меня хоть немного помнишь? Я любить тебя буду, можно? Даже если нельзя, буду! И всегда я приду на помощь, Если будет тебе трудно! Р. Рождественский
Отправлено: 04.11.13 12:21. Заголовок: Когда я буду старой ..
Когда я буду старой И будет мне сто лет, Под мой балкон с гитарой Придет мой милый дед. Кряхтя расправит спину, Подтянет свой живот… О ночи лунной, дивной Он песню пропоет. Цветущих лип верхушки Качнутся и замрут… Соседские старушки От зависти умрут!
Отправлено: 06.11.13 20:12. Заголовок: Осенний сад. Промок..
Осенний сад. Промокшая скамейка. И листья подметает неспеша Усталый дворник в ветхой телогрейке, А под скамейкой съёжилась душа. Да, да, душа.
Обычная, вот только промокла и от холода дрожжит, И вспоминает как хозяин колко Сказал: “Душа, ты мне мешаешь жить. Болишь по каждой убиённой мошке, Сжимаешься от плача малыша, Мой завтрак отдаёшь бездомной кошке- Я больше не могу с тобой – душа. Мои глаза давно устали плакать, Прошу тебя, как друга, уходи”. Она ушла в сентябрьскую слякоть, И с нею вместе плакали дожди. Блуждала долго мокрыми дворами, Заглядывала в окна и глаза. Над нею осень хлопала ветрами, И вслух с судьбою спорила гроза. Осенний сад, Промокшая скамейка. И листья снова падают, шурша. Работу кончил дворник в телогрейке. А под скамейкой умерла душа
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 79
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Супер!
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
