Отправлено: 30.01.10 21:20. Заголовок: История собаки.
Старый чабан Ибрагим не зря уважал и ценил серо-пепельную, с темным чепраком на спине суку Тэбу. Всю свою долгую жизнь он провёл в горах, на пастбищах, охраняя отары овец, в борьбе с хищниками и суровой природой, и ему лучше, чем кому-либо, было известно, что значит для пастуха хорошая собака.
А Тэба была хорошей пастушьей собакой. Она была в расцвете сил и только второй раз дала жизнь шести щенкам, когда стая обезумевших от голода волков напала на жилище её хозяина. Они окружили загон, в котором жались испуганные овцы, и старались проникнуть через ветхую, сложенную из камней загородку. В углу загона, беспомощно тычась слепыми мордочками в брюхо матери, пищали шесть новорожденных щенков. А волки прилагали бешенные усилия, чтобы прорваться в слабо защищенное помещение. Их горячее дыхание уже долетало сквозь щели в каменной кладке загородки… И Тэба одна вышла защищать загон. Её нападение было дерзким и неожиданным, но силы - слишком неравны, и пока Ибрагим заряжал своё старинное ружьё, волки успели оттащить Тэбу и разорвать её. Когда старый чабан разогнал их оглушительными выстрелами своего самопала, от Тэбы уже ничего не осталось. Волки пожрали её. А взбесившиеся от страха овцы истоптали в загоне малышей героини.
Каким-то чудом уцелел лишь один, самый маленький и слабый… Ибрагим долго вертел в руках беспомощного слепого щенка. Потом, зажав между жесткими пальцами треугольные обвислые ушки, вдруг резким движением рук крутнул маленькое тельце. Щенок, слабо взвизгнув, описал несколько кругов, уши свернулись в короткие жгутики и, не выдержав, с глухим треском оборвались у самого основания. По дедовскому обычаю собакам не полагалось иметь ушей. Старики утверждали, что если у собаки есть уши, то в критический момент борьбы с врагом волки обязательно ухватят её с двух сторон за эти нежные части тела и увлекут за собой. Лучше их удалить, нежели погибнет собака. И операция по их удалению была проделана чабаном в течение нескольких секунд. Ибрагим выходил щенка. Он выкормил его овечьим молоком, творогом и бараньим жиром. Через год слабый слепой щенок превратился в огромную, могучую собаку.
От матери Топуш унаследовал смелость и ненависть к серым хищникам, в постоянной жестокой борьбе с которыми проходит вся жизнь пастушьих собак. В своре, охранявшей отару Ибрагима, он скоро сделался вожаком. С серым хищником Топуш любил встречаться один на один. И не сносить зверю головы, если случай свел его с Топушем. Полтора-два километра смертного пробега, во время которого неизменно проявлялось превосходство собаки в скорости бега и выносливости, - и волк падал, задушенный крепкими челюстями собаки. К трем годам за Топушем числилось двадцать задушенных хищников. Природа дала Топушу громадный рост и редкую силу, а крепость его костей могла поспорить с железом. Как-то раз, ещё будучи полуторагодовалым щенком, он валялся среди дороги, нежась теплом летнего солнца. По дороге ехал старик с возом. Топуш поленился поднять голову, слыша знакомое поскрипывание арбы, а старик не рассмотрел, что на дороге лежит собака. И тяжелое колесо повозки проехало по брюху собаки. Только когда подскочил воз, старик увидел, что задавил собаку. Испуганно размахивая руками и бранясь, он соскочил на землю и бросился к псу. Но Топуш, как ни в чем не бывало, поднялся, отряхнулся от пыли, чихнул и лениво побрел в сторону.
Самое тяжелое время для пастухов наступало весной, когда овцы приносят потомство. Почувствовав приближение родов, овца старается отбиться от отары, прячется за камни, чтобы там дать жизнь паре крохотных курчавых ягнят. Топуш хорошо знал об этой привычке овец и всегда внимательно следил за ними. Был обычный день… Чабаны радовались: прибывает совхозное стадо. Вот опять одна из маток тревожно заметалась, заблеяла, отделилась от других и скрылась за пригорком. Топуш немедленно метнулся за ней. Овца припала к земле меж камней. Собака, как изваяние, застыла на камне в нескольких метрах от неё. Топуш знал, что должно последовать за этим, и терпеливо ждал. Ждать пришлось недолго. Робкий звук прозвенел в воздухе - новое существо заявляло о своем появлении нежным блеянием. Вскоре появилось и второе. Овца поднялась и принялась ласково вылизывать новорожденных. Пошатываясь, поднялись они на тоненькие, как прутики, заплетающиеся ножки - два мокрых беспомощных существа - и принялись неумело тыкаться черными мордочками в брюхо матери. Через минуту сладостное причмокивание возвестило, что малыши добрались до своего… А собака все сидела на камне, невозмутимая и строгая, пытливо озираясь по сторонам, чутко настораживаясь и ловя носом запахи, которые приносил ветер долины. Не донесется ли с этим ветром запах волка? Собака могла узнать о приближении врага задолго до его появления.
Подождав, пока ягнята обсохнут, овца тронулась обратно к отаре. Но детишки были ещё так слабы, что еле передвигали ножками, часто спотыкались, падали на колени. Приходилось останавливаться и пережидать, пока они вновь соберутся с силёнками. Собака следовала позади. Когда её надоедало ждать, она поддевала отставшего ягненка носом под живот и перебрасывала его на несколько шагов вперёд. Вот наконец и отара. Чабан спешит встретить новорожденных и их мать.
Под вечер Топуш заметил исчезновение черного ягнёнка. Ягнёнок был лучший в отаре, а поэтому и самый бойкий. Вечно он старался отбиться в сторону, куда-нибудь запропаститься. Так случилось и на этот раз. Овца-мать с тревожным блеянием бегала по отаре, жалобными воплями призывая озорника. Поискав среди овец, Топуш помчался к речке, где паслась днем отара. Где-нибудь там, наверное, и застрял длинноногий проказник. Отдаленное ягнячье блеяние подтвердило, что он не ошибся. Внизу, под обрывом, в глубокой скалистой лощине, по дну которой текла речка, стоял ягненок. Со всех сторон его окружала вода, он стоял на небольшом каменистом островке. Где-то в верховьях прошли дожди: ещё днём речка была тиха и спокойна, а сейчас, как это часто бывает в горах, вздулась, рассвирепела и отрезала забредшего на отмель ягненка от берега. Пенясь и шумно плеща о скалы, поток бешено мчался, вздуваясь с каждой минутой. Беспомощно перебирая тонкими ножками, черненький курчавый глупыш испуганно смотрел на внезапно возникшую перед ним преграду, отрезавшую его от матери, от сверстников, и жалобно блеял. Увидев собаку, он затих и с детским любопытством стал наблюдать за её действиями. Топуш опустился по обрыву в лощину и понюхал воду, потом, побегав вдоль берега и не найдя сухого пути, поднялся на несколько десятков метров вверх по течению, где был более удобный спуск к воде, и смело бросился в поток. Волны сразу подхватили его, накрыли с головой. Топуш вынырнул и, энергично перебирая лапами, поплыл наискось течению. Его сносило к острову. Но этого то и добивался Топуш. Наконец его выбросило прямо к ногам ягненка. Малыш дрожал от испуга. Ножки его тряслись и подгибались, курчавая шерстка взмокла, ушки беспомощно повисли. Однако он не проявил страха, увидев овчарку так близко от себя: он привык к её виду в отаре, со дня его рождения собака повсюду следовала за ним, и он своим крохотным умом, казалось, понимал, зачем она появилась здесь.
Не давая себе передышки, Топуш бережно взял ягнёнка за нежную шкурку на спине, легонько стиснул челюсти. Тот не противился, доверчиво отдавшись во власть собаке, и висел, не шевелясь, протянув вниз тоненькие прутики-ножки. Никто, исключая чабана, не смог бы сейчас отнять его у Топуша. Стараясь держать драгоценную ношу над водой, Топуш поплыл обратно. Резкий удар о подводный камень едва не заставил овчарку выпустить малыша из зубов. Пенистый водоворот закружил их между камнями. Отчаянным усилием Топушу удалось вырваться из него и снова направиться наперерез течению. У берега их опять было подхватило, но близость земли придала собаке силы. Тяжело дыша, Топуш выбрался на берег. Вода ручьями стекала с его боков, глинистая пена залепила глаза, морду. Опустив ягнёнка на земь, спаситель только хотел отряхнуться, как вдруг застыл на месте, тревожно втягивая ноздрями воздух. Затем, схватив ягнёнка, он бросился с ним вверх по откосу. Вот и вершина… Топуш оглянулся и сдавленное рычание заклокотало у него в глотке. Из-за утеса вывернулись три волка. Распластавшись по земле они бесшумно мчались по берегу реки, спеша догнать уходящую добычу. Топуш бросился прочь от реки. Если бы он был один, он не побоялся бы принять бой, но с ним было существо, которое он обязан защищать, оно связывало его, и Топуш торопился вернуться к чабанам и к своей своре, где никакие враги не страшны. Однако ему не удалось уйти от погони. Из-за пригорка навстречу ему вынеслось ещё пять серых зверей. Путь к отаре был отрезан. Теперь гибель грозила не только ягненку - в опасности были оба. Восемь волков… Не слишком ли много для одной собаки? Топуш на мгновение присел… Можно конечно бросить ягненка и, пока голодные хищники рвут его, положиться на быстроту своих ног. Но какая пастушья собака сделает это!… Круто повернувшись, точно приняв какое-то решение, Топуш кинулся обратно, не выпуская ягненка из зубов. Теперь он бежал по кромке высокого обрывистого берега. Внизу по дну лощины бесшумно стлалась тройка волков, высматривая место, по которому им удастся взобраться на верх: сзади нагоняла вторая стая. На краю отвесного обрыва Топуш остановился. Вот где он примет бой. Инстинкт миллионов поколений, выдержавших жестокую борьбу с хищниками и закалившихся в ней, руководил им. Волки не смогут здесь окружить его, он сразится с ними лицом к лицу. Поставив ягненка на ножки, загородив его собой, он обернулся к приближающейся стае и приготовился к битве. Тело его, чуть осев назад, напряглось, шерсть вздыбилась, глаза засверкали диким блеском. Оскалив смертоносные клыки, он издал громкий отрывистый не то лай, не то вой. Это был его боевой клич, предупреждение врагам, что схватка будет не на жизнь, а на смерть. Грозный голос его разнесся по ущелью и замер в отдалении. Стая была уже близко. Два волка выдались вперед, приближаясь упругими, легкими прыжками. Топуш попятился, мускулы его сократились, все тело превратилось в железный комок и вдруг, как ядро, выброшенное из пушки, метнулось навстречу хищникам. В страшном ударе сшиблись волк и собака. Хрястнули кости. Волк мешком взлетел на воздух и, перелетев через край обрыва, рухнул в пропасть. Некоторое время было видно, как он катился с кручи, оставляя на острых выступах камней клочья шерсти и ломая кости, затем всплеснула вода, и он исчез в стремнине. Не давая опомниться, Топуш атаковал второго врага, и второй хищник с перебитой грудной клеткой покатился вниз. Но оставалось ещё шестеро. Три волка присели на мгновение… потом прыгнули разом все трое. Четыре тела сплелись в один рычащий клубок. Через секунду клубок распался. Два волка и собака отскочили в разные стороны, третий волк бился на земле. Из разорванного горла фонтаном била густая горячая кровь. У Топуша была прокушена лапа. Волки отступили, не осмеливаясь больше нападать. Один лизал разодранный бок, другой мотал головой. Топуш бросил быстрый взгляд вокруг себя, и… торжествующий вой вырвался у него из пасти. Его острые маленькие глазки различили на светло-зеленом фоне долины, глубоко внизу, быстро приближавшиеся желтые, бурые и серые комки. Они прыгали, словно мячики, и стремительно росли.Свора! Свора услышала зов вожака и спешила на выручку. Волки тоже увидели их и бросились врассыпную прочь, желая избежать встречи, которая не сулила им ничего хорошего, но свора преградила им путь к отступлению. Впереди мчался - будто летел на крыльях - легконогий Дормаш, достойный товарищ Топуша по играм и битвам. Он первый сшибся с волком, и хищник с воем кубарем покатился по земле. Немного поотстав, бежал широкогрудый Рушай. Нагнав волка, он впился ему в шею, и тот, задушенный, упал наземь. Уцелевшие хищники пустились наутек, собаки погнались за ними, и через минуту все скрылись за гребнем ближней горы. Топуш отряхнулся, обрызнув землю хлопьями кровавой пены, взял ягненка в зубы и, припадая на раненую лапу и оставляя за собой кровавый след, не спеша потрусил к отаре…
Отправлено: 30.01.10 23:08. Заголовок: Это отрывок из книги..
Это отрывок из книги "Мои друзья". Обалденная вещь! Думаю в детстве многие читали. Я так ее любила, эту книжку, что даже украла ее из библиотеки Она и сейчас у меня хранится.
Отправлено: 18.02.10 16:25. Заголовок: Вот таких собак надо..
Вот таких собак надо выращивать, которые за своего хозяина готовы жизнь отдать не раздумывая, а не то что у нас в России большинство собак тени своей боятся - это называется ТРУСОСТЬ а ТРУСОСТЬ по стандарту дисквалифицирующий порок.
Отправлено: 30.12.11 16:06. Заголовок: Нун-на Однажды но..
Нун-на
Однажды ночью, когда лил сильный дождь и гремел гром, вымокшие до ниточки старшие сыновья Касена, улыбаясь, вошли в дом. Вынув из-за пазухи щенка, положили его на волчью шкуру. Довольные, они быстро залегли в теплые постели и крепко заснули. Утром, убираясь дома, мать увидела спящего щенка. Он, повизгивая, мордашкой тыкался в волчью шкуру и никак не мог проснуться. Мать поругивая спящих сыновей: - Ух, сони! И откуда же такого толстячка принесли? Ишь, посмотри на него, - приговаривая, она собирала влажную одежду. Развесив её во дворе, мать обратилась к сидящему на топчане отцу: - Слышь, Каке, твои сорванцы ночью щенка откуда-то принесли. - Ладно, самое главное, чтобы он твоих кур не таскал, - допивая чай, рассмеялся над своей шуткой всегда строгий отец.
Так щенок остался в большой семье. Несколько ночей Нун-на поскуливал, а днем игрался с волчьей шкурой. Наконец щенок вышел на улицу. Всё было неизвестно, и он начал обнюхивать окрестности. Обойдя курятник, он с визгом, поджав короткий хвост, побежал к дому. За ним гнался золотисто-коричневого цвета огромный петух. Нун-на вбежал в дом и, резко развернувшись, начал лаять на преследователя. Остановившись перед дверью, петух, яростно кудахча, мотал головой и рыл когтями землю. Все вокруг притихли. В тот день Нун-на не отходил далеко от дома, зализывая на хвостике рану, оставленную задиристым петухом. Прошло несколько месяцев. Нун-на подрос и уже бегал по всему двору, но не забывал о злом петухе, изредка поглядывая на птичий двор. Как-то осенью подросший Нун-на увязался за старшими сыновьями Каке, которые на лошадях выехали на охоту. Целый день он бегал за ними, к вечеру еле плелся, часто останавливался, заставляя лошадных подолгу ждать его. Наконец уставшие братья положили щенка на луку седла. У дома их встретил отец. - Вижу, что едете не пустые, - довольно начал отец, как вдруг Нун-на, свисая с лошади, сполз на землю. - Тьфу ты, а я-то думал, сайгу везут, - махнув рукой, отец зашел в дом.
Так прошел год, потом ещё два. Нун-на вырос и превратился из игривого щенка в красноносого тобета. Ходил теперь он по двору вальяжно, огромный рост и сильный зычный заставляли приходивших ждать хозяев возле калитки. - Хороший пес, - не раз с улыбкой похлопывал пса по холке отец. - Как-то мать стала жаловаться отцу: - Каке, в последнее время из курятника стали пропадать яйца, - Зертай недоверчиво посмотрела в сторону пса. - Да ты что, Заке! И думать забудь, он слишком породист, чтобы докатиться до воровства, - сказал отец и ласково посмотрел на Нун-на. - Ну не знаю, на сколько он породист, а яйца пропадают, - недовольная Заке продолжала ворчать. Почувствовав, что говорят про него, Нун-на встал с нагретого места. Прогнув спину и вытянув вперед сильные передние лапы с растопыренными флангами пальцев, он потянулся, зевнув огромной зубастой пастью, в раздумье пошел кругами по двору. - Вот видишь, Заке, обидела его своим недоверием, эх ты, - отец быстро встал и вышел из-за стола. Несколько дней оскорбленный недоверием Нун-на, засев в засаде, зорко наблюдал за курятником. И вот однажды, когда все ушли, оставив дом на его попечение, случилась такая история. Зертай вернулась с фермы домой и обнаружила, что собаки нет нигде. - Вот сегодня он получит, ишь, дом оставил без присмотра, - причитала Заке. Тут со стороны курятника донеслось зловещее рычание. Войдя в курятник, она увидела, что в углу, закрыв ладонями лицо, стоит соседка. На плечах её лежали тяжелые лапы огромного пса, и он рычал на каждое её движение. Под ногами лежало лукошко с рассыпанными яйцами. - Нун-на! Что ты, миленький, иди сюда, мой хорошенький, - заискивая перед псом, Заке осторожно взяла его за холку и стащила с плеч соседки. Освобожденная соседка, рухнув на колени, заголосила: - Прости меня, Заке, хотела пару яиц на тесто взять, они у тебя такие беленькие, не удержалась, а тут этот появился, чуть не умерла со страху, стояла так уж больше часу, - захлебываясь в слезах, рыдала соседка. - Хорошо, хорошо, возьми все и не плачь, а собаку нашу прости, - кое-как сдерживаясь от смеха, мать проводила её через внутреннюю калитку домой. Вечером, когда вся семья собралась вокруг стола, мать рассказала, что произошло днем. Все хохотали, а дети от смеха катались по полу. Так Нун-на завоевал доверие и уважение Заке.
Весной, когда скот погнали на джайляу в горы, Нун-на умело и ловко подгонял отстающих от отары овец. Удивленные врожденными пастушьими навыками пса чабаны не раз подъезжали к отцу с предложениями: - Ведь это у него в крови, Каке! Продай нам собаку, десять, пятнадцать баранов дадим, а, Каке? - Даже за сто баранов не отдам его вам, - громко смеялся отец над растерянными пастухами. На джайляу добрались в два перехода. Распустив отары, пастухи стали готовить ужин. Вдруг раздался крик: - Волк! Волк! Вон убегает, - указывал пальцем молодой подпасок. Лай собак заставил волка поджать хвост и бежать. Часто оглядываясь на преследователей, он быстро перешел бурную реку и продолжили бег. Преследующие его собаки, испугавшись шумной реки, остановились и только пусто лаяли вслед убегавшему волку. Тут кто-то зоркий из толпы закричал: - Вон, смотрите! Смотрите! Собака Касена-ага реку перешла и догоняет волка. Волк был невелик, подросток, он бежал к горам. Когда его нагнал Нун-на, он, резко обернувшись, злобно оскалил острые белые зубы, но это ему не помогло. Не знавший страха перед волчьим запахом Нун-на с ходу сбил волка на землю и ловко перехватил ему горло мощными челюстями. Почувствовав под собой маленькое дрожащее тело и хрип задыхающегося волка, Нун-на вдруг вспомнил запах, напомнивший далекое детство. Запах теплой старой шкуры, которая долгое время была ему домом и безмолвной игрушкой для его растущих зубов. Нахлынувшие давно забытые добрые воспоминания заставили его проявить жалость к живому волчонку и он разжал свои сильные челюсти. Волк, отдышавшись, долго смотрел на возвышающуюся над ним громаду, словно запоминал своего врага и спасителя. Он медленно вылез из-под Нун-на. Побежденный, но живой волк, поджав хвост, быстро исчез в густых зарослях можжевельника. Наблюдавшая за всем этим разгоряченная толпа людей была не единодушна в отношении к Нун-на. Нун-на перешел обратно реку, шел он медленно, и взгляд его был таким умным, как будто он почувствовал грань между жизнью и смертью. Дожидавшаяся свора собак по-разному реагировала на его поступок. Суки подбегали и, виляя хвостами, облизывали его морду, кобели стояли в стороне и с завистью смотрели, но одобрительно махали хвостами, признавая в нем вожака. В ту ночь у костра собралось много народу и почти до утра не затихали разговоры и пересуды людей о странном поступке Нун-на. Только Касен и его верный пес лежали у костра и молча смотрели на красно-желтые живые языки пламени, с треском вырывающиеся из поленьев.
Через день на джайляу табунщики стали выбирать молодых, необъезженных коней. Заарканив молодого жеребца, они никак не могли накинуть на него уздечку и надеть седло. Сильный жеребец не подпускал к себе, даже аркан, затянувшийся на его шее, не мог усмирить его мощь. Каке подал одобряющий клич нетерпеливо перебирающему ногами и посматривающему на хозяина псу. - Айдак! Ждавший команды пес с разбегу ловко схватил жеребца за хвост, с силой несколько раз дернув его, прижал к земле. От неожиданности конь захрипел, попятился назад и, широко расставив дрожащие ноги, застыл на месте. Табунщики быстро накинули уздечку и седло на испуганного жеребца. По команде Каке Нун-на отпустил хвост и, облизываясь, подбежал к хозяину. Вновь все восхитились силе и проворности пса, прицокивали языками. Много раз ещё с просьбами о продаже пса приставали к Каке табунщики, но он отверг все их предложения. Обустроив своих овец к пастушьим стадам, Касен, напевая песни, спустился с джайляу в аул. В доме его ждали гости, приехавшие из города, а точнее, этнографическая экспедиция. Отец, несмотря на свою угрюмость, несколько дней беседовал с молодыми учеными. Рассказывал о забытых праздниках, толковал старые позабытые слова. Пословиц и поговорок наговорил, что хватило бы на целую книгу. Ученые с упоением слушали его и быстро записывали всё в блокнот и на магнитофонную ленту. А познания старика о казахской собачьей породе тобет были настолько глубоки, что даже местные аксакалы удивленно ахали. Через несколько дней, собрав необходимый научный материал, ученые стали прощаться: - Спасибо вам за все, Каке, и ещё, если не секрет, почему у вашего пса такая странная кличка? - Секрета тут нет, когда его принесли домой, младшему сыну было всего два года и он, увидев щенка, проговорил: "Нун-на, Нун-на". Вот после этих слов и осталась эта кличка, - отвечал отец, посматривая на покрасневшего кенже - младшего сына. Тот стоял рядом с любимым псом и чесал ему за ухом.
- Нун-на ещё много лет сопровождал Каке на охоту и джайляу. О бравых поступках пса слагались и пересказывались легенды и были, переходившие из уст в уста. Старшие сыновья Каке уехали учиться и остались в городе. Младшие подросли, став помощниками отцу. Вечерами старики оставались одни у накрытого стола, вспоминали проделки сыновей и тосковали по ним. Однажды мать сказала: - Каке, наш пес что-то совсем не лает и постоянно спит, видимо постарел, пора бы молодого заводить. - Тайт, старуха, и язык свой придержи, - резко оборвал всегда тактичный отец. Через несколько дней, получивший повестку в армию младший сын принес домой маленького щенка. Щенок оказался шустрым, бойко лаял на удивленно смотрящего на него Нун-на. Нун-на обнюхал щенка и, лизнув его в морду, признал в нем свою кровь. Первые дни Нун-на избегал настырного щенка, а тот без конца лез к нему: то ли с расспросами, а может, искал в нем отцовскую заботу. Но вскоре они подружились. Когда Нун-на вставал, игривый щенок рычал и хватал его за щиколотки, старший спасался бегством, но щенок всегда следовал за ним повсюду, впитывая в себя все его навыки и знания.
Однажды к Каке в гости зашел табунщик. Допив чай и поговорив о былом, старый табунщик обратил внимание на пса, лежащего рядом. - Да, Каке, не только мы стареем, наши собаки и лошади тоже не отстают от нас. - Только коньяк с годами крепчает, курдас! - хмурился Каке. - Вот только хорошие собаки свою смерть не показывают хозяину, - вытирая вспотевшую выбритую голову ладонью и надев белый войлочный колпак, табунщик распрощался с хозяевами и медленно направил своего коня в сторону джайляу. То ли пес понял разговор людей, то ли просто пришло его время, но Нун-на встал и направился за околицу. Щенок привычно побежал за ним, но от предупредительного рыка он, заскулив, остался в ауле. Нун-на быстро нагнал табунщика и пошел за ним. Когда табунщик достиг первого перехода и остановился на ночлег, тогда он только заметил старого пса Каке. - Ты как здесь оказался, а? - удивленно вопрошал старик. Не обращая внимания на слова табунщика, Нун-на лег и стал смотреть в даль, где загорались огни родного аула. - На, держи, а то с голоду помрешь, - старик кинул кусок холодного мяса псу. Тот даже и носом не повел, положил тяжелую голову на лапы, и только потускневшие глаза его слезились. Ночью старик заснул. На небе появилась луна. Нун-на тяжело встал и пошел в сторону реки. Река была тиха, и от лунного света поверхность ее рябила, словно серебряные рыбки плыли ровными рядами. Нун-на вошел в воду и, немного постояв, пошел против течения. Он не раз спотыкался о камни и с головой проваливался в воду, но вновь, собравшись с силами, вставал и упорно продолжал идти. Берега реки стали обрывистей и на них то там, то здесь стали появляться тени. Он приподнял голову и увидел наблюдавших за ним трех волков. В лунном свете на пса смотрели знакомые желтые глаза огромного волка-вожака. Рядом стоявшие волки сглатывали слюну, повизгивая, они смотрели на будущую жертву, но рык вожака заставил их остаться на месте. Нун-на, опустив голову, продолжил свой недолгий путь. Достигнув впалого берега, он вышел из холодной реки. Не стряхивая с себя воду, он обернулся назад и, не увидев волков, медленно зашел за огромный камень. Больше его никто не видел. …Река, громыхнув камнями, понеслась по старому руслу, неся в себе новую жизнь.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 13
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Она и сейчас у меня хранится. 
спасибо 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
